Рекомендация
Студентам
Вы можете использовать данную статью как часть или основу своего реферата или даже дипломной работы или своего сайта
Просто перейдите по ссылке ниже, редактируйте статью, все картинки тоже доступны, все бесплатно
Редактировать статью?!
Скачать статью в формате PDF
Сохраните результат в MS Word Docx или PDF, делитесь с друзьями, спасибо :)
Категории статей
Поздравляем с юбилеем Захара Михайловича ХЕЙСТВЕРА
16 декабря Захару Михайловичу Хействеру исполнилось 80 лет.
Умный, тонкий, интеллигентный человек с блестящим чувством юмора, Захар Хействер - из поколения тех, кто мальчишкой сражался за Победу в Великой Отечественной войне, кто самоотверженным трудом восстанавливал обескровленную войной страну, не теряя мужества и воли к жизни. Его судьба - это живая история того славного, трагического и великого времени.
Вот почему сегодня мы хотим рассказать о нем нашим читателям.
Завтра была война
Захар Хействер родился 16 декабря 1925 года в Белоруссии, в местечке Обольцы Толочинского района, что в Витебской области. Он был вторым ребенком в семье после сестры Сони, позже появился на свет брат Ефим. Отец, Михаил Ефимович Хействер, работал в лесной промышленности. Долг службы часто вынуждал семью переезжать из города в город по всей Белоруссии. Мать была домохозяйкой и посвятила свою жизнь мужу и детям, создавая уют и тепло в доме. «С Соней и Ефимом мы жили в дружбе и согласии, постоянно ощущали заботу родителей, - говорит Захар Михайлович. -Помню, как с братом радовались подаренному отцом игрушечному алюминиевому пистолету, как «сражались» на детском бильярде, как увлеклись фотографией и часами просиживали в темной комнате, проявляя снимки. Любили рыбалку, у нас были свои острога и удочки. В памяти детство прочно увязалось с запахом антоновки - в каждом городке мать умудрялась завести небольшой огородик, так что у нас всегда были свои овощи, зелень. А в городке Сенно у нас был прекрасный сад. Душистые яблони, огромная слива (тогда мне казалось, что высотой с пятиэтажку) с ветвями только у самой макушки - попробуй, достань!».
За два года до войны семья переехала в Бобруйск - отца назначили старшим инженером местного лес-прома. В июне 1941 Захар окончил 8-й класс школы. Хействеры тогда жили неподалеку от военного городка, и мальчишки любили бегать к огороженному колючей проволокой аэродрому, смотреть, как поднимаются в воздух самолеты с красными звездами на бортах. Уже тогда в воздухе висело предчувствие войны - через город к границе постоянно проходили эшелоны с войсками и техникой. И все-таки в нападение Германии никто по-настоящему не верил.
Из пылающей Белоруссии
В первые дни войны Бобруйск был близок к панике. Уже 22 июня бомбили аэродром, стремительно разлетелись слухи, что немцы рядом и уже вот-вот войдут в город. «В магазинах образовались невероятные очереди за хлебом, - вспоминает Захар Михайлович, - в которые мы вставали с вечера, а ночью подменяли друг друга, чтобы была возможность вздремнуть». 26 июня на одной из последних полуторок, вывозящих из Бобруйска беженцев, Хействеры покинули город. С первых дней войны семья оказалась разделена - сестра Соня за день до вторжения Германии уехала погостить в Оршу к дяде, и была эвакуирована оттуда.
Послевоенным поколениям трудно представить тяготы пути в эвакуацию, но еще живы многие из тех, кто бежал тогда из пылающей в огне войны Белоруссии. Тяжело было даже достать воды для питья или умывания, негде было спать. «На одной из станций нам удалось войти в тамбур товарного вагона, - рассказывает Захар Михайлович. - Это было счастье, что нам удалось хоть так попасть в поезд, уходящий от надвигающегося фронта. Впрочем, даже не уходящий, а уползающий: поезда с беженцами шли очень медленно, на каждом разъезде и полустанке мы пропускали мчавшиеся к фронту эшелоны с войсками. Много раз наш состав оказывался под бомбежкой. На станциях, где мы бегали в поисках кипятка, нам порой помогали военные: то сухариков отсыпят, а то -и это был настоящий праздник - угостят армейской кашей».
Трудный хлеб
Первым временным пристанищем Хействеров стало село Танцерей в Воронежской области. Едва устроившись у местных жителей, все члены семьи начали работу в местном колхозе. 15-летний Захар получил в управление повозку, запряженную двумя волами. На этом транспорте ему предстояло возить сахарную свеклу на переработку в Борисоглебск. Непросто было мальчишке командовать двумя большими и не слишком толковыми животными! Часто на пути следования на бреющем полете проносились самолеты, которые испытывал находившийся в Борисоглебске авиазавод. Волы от рева двигателей приходили в ужас и мчались, не разбирая дороги. Не раз повозка оказывалась в канаве, и тогда Захару приходилось искать помощников, чтобы собрать высыпавшуюся свеклу и вытащить телегу на дорогу. Это могло бы показаться смешным, если бы не было грустно и очень тяжело.
Воронежская область недолго была приютом беженцев: фронт приближался, и семья была вынуждена перебраться под Ульяновск. «Снова работа в колхозе, где пришлось освоить все участки тогдашней сельской жизни, -вспоминает Захар Михайлович. - Одно время на лошади возил воду на колхозные станы. Помню, вместе с родителями молотили зерно, грузили мешки. Стало проще с питанием, и большим подспорьем оказалась тыква, которую использовали даже для выпечки хлеба. Незамысловатый рецепт: тыква, картофель и совсем немного муки».
Семнадцатилетний солдат
В 43-м всех, родившихся в 1925 году ребят, не разбирая месяца рождения, призвали в армию. Так, 10 февраля 1943 года Захар в возрасте 17 лет и 2 месяцев стал солдатом. Проводы были недолгими. Телогрейка, бурки (особый вид обуви), салазки со скудной провизией, и Захар в компании с несколькими местными ребятами отправился пешком в сильнейший мороз за 100 километров от деревни в волжский городок Сенгелей. Там призывников разместили в «казарме» -дощатом сарае, всю обстановку которого составляла солома на полу. В продуваемой ветрами и неотапливаемой «столовой» так называемых курсантов два раза в день кормили баландой, сквозь которую видны были царапины на дне миски. Через некоторое время курсантам было поручено выстроить нары, для чего пришлось по раскисшему мартовскому льду отправляться рубить кривой осинник на другом берегу Волги. Лежаки плели из прутьев, постелей не было вовсе. Обувь пришла в негодность, курсанты поголовно завшивели. Обучение сводилось к беспрестанной сборке-разборке древнего пулемета «Максим».
Накануне 1 мая курсантов отмыли в «бане» и выдали новое белье. В День солидарности трудящихся Захар принял присягу и в составе маршевой роты погрузился в эшелон, отправлявшийся на Брянский фронт.
Выгрузились за 100 км от передовой. «Днем скрывались в лесу, а к линии фронта шли ночами, засыпая на ходу, натыкаясь друг на друга, стирая ноги в кровь, - вспоминает Захар Михайлович. - На передовой я был назначен связистом: на мне катушка с проводом, телефон, автомат, две гранаты. Я должен был восстанавливать беспрерывно рвущуюся во время обстрелов и бомбежек связь рота - батальон. Это было много труднее, чем плечом к плечу с товарищами воевать в одном окопе. Так, с началом Орловско-Курской битвы началась и моя военная жизнь».
Батальоны просят огня
Войска несли огромные потери. Против современной техники (немцы тогда использовали танки «Пантера» и «Тигр», самоходки «Фердинанд») в бой бросались необученные солдаты: первые стрельбы бывшие волжские «курсанты» провели в тире уже на линии фронта. И все же Советская Армия сумела преодолеть сопротивление фашистов и перейти в наступление. За выполнение задания по обеспечению связи в условиях артиллерийского и пулеметного обстрела Захар был награжден первой медалью «За боевые заслуги», а через три с небольшим месяца нахождения на передовой Захар получил в бою тяжелое ранение в руку, после чего был отправлен в госпиталь в Тулу.
Однако уже через полтора месяца Захар Михайлович снова был в действующей армии. На этот раз его направили на Второй Прибалтийский фронт. Там, закончив курсы, уже помощником командира пулеметного взвода, в составе штурмовой дивизии Захар участвовал в ликвидации вражеской группировки Тукумс-Любава: «Моя рота находилась во внешнем кольце окружения. Окруженные немецкие части по 10-15 раз в день предпринимали попытки выйти из окружения. В результате одной из контратак им удалось прорвать окружение в районе моих роты и батальона. Танки, артиллерия и самоходные орудия вели огонь по нашим войскам. Два пулеметных расчета были выведены из строя, был тяжело ранен командир взвода. Мне пришлось взять командование на себя. Танки и самоходные орудия были уничтожены огнем 45-мм орудий, а шедшая за ними пехота - фланговым огнем». В этих боях Захар получил вторую медаль «За боевые заслуги». И снова ранение и контузия.
Его университеты
Закончил войну Захар Хействер в Кенигсберге. «Нашу дивизию отвели в резерв, - рассказывает Захар Михайлович, - и в апреле 1945 я был направлен в Камышловское пехотное училище. Заштатный провинциальный Камышлов располагался на Сибирском тракте в 120 км восточнее Свердловска. По местной легенде, город получил свое название от камышей, в которых ловили беглых каторжников. В один из выходных дней в училище проводился лыжный кросс на 25 км при морозе минус 25. В забеге я старался не отставать от товарищей, а по прибытии в училище снял ботинки, а ног не чувствую! Ампутации больших пальцев ног удалось избежать, но последствия этого обморожения ощущаются до сих пор». В училище Захара избрали комсоргом курсантской роты, а в 1947 году присвоили звание лейтенант. После учебы и получения офицерского звания Захар каждый год высылал свой денежный аттестат (500 «старых» рублей в месяц) родителям, а кроме того, каждый месяц помогал деньгами и своему ленинградскому дедушке.
Успешная учеба позволила выбирать место прохождения дальнейшей службы, и молодой лейтенант предпочел Закарпатье. В должности командира взвода разведки он оказался во Львове.
«Любопытно, что одно время заместителем командира нашей дивизии был сын легендарного комдива генерал-майор Чапаев, а командующим армии был генерал-полковник, Герой Советского Союза Яков Михайлович Крейзер. В дальнейшем Яков Михайлович получил звание генерал армии, но командовал далеко не самыми «престижными» округами».
Судьба офицера
Выбранное Захаром Хействером место послевоенной службы оказалось не самым удачным. В Западной Украине еще многие годы после окончания войны продолжали свирепствовать группы бандеровцев, которые охотились за офицерами армии, партийными и советскими работниками. Жертвами бандитов стали несколько однополчан Захара, а сам он в течение пяти лет службы в Прикарпатском военном округе ни днем, ни ночью не расставался с пистолетом.
Армейские подразделения регулярно выезжали проверять подвалы, закоулки, подозрительные места. Во время проведения выборов были распределены под охрану населенные пункты, но все равно ночами раздавались выстрелы, распространялись листовки, запугивающие местных жителей и грозящие бандитской расправой за участие в выборах.
В годы службы красивейший старинный Львов был домом Захара Хействера только зимой. По весне полк отправлялся для занятий боевой подготовкой в военный лагерь. Учения, тревоги и далеко не мирную послевоенную жизнь в Западной Украине Захар сумел совместить с завершением среднего образования и получил аттестат зрелости в школе при львовском Доме офицеров. Прикарпатский период своей военной карьеры Захар Михайлович закончил в звании старшего лейтенанта и в должности заместителя командира роты по политической части.
И снова в дорогу. Судьба офицера бросает его через всю страну -10 дней пути на Дальний Восток. Километровые тоннели, красивейшая природа, широкие сибирские реки, байкальский омуль... Во Владивостоке в составе группы офицеров, ожидавших теплохода на самый северный остров Курильской гряды, Захар провел самую беззаботную пору в своей военной службе. «Было лето, стояла прекрасная погода, почти каждый день пляжи, знакомства с красивыми девушками, рестораны. Только с пивом бывали проблемы», - улыбаясь, вспоминает Захар Михайлович.
Трагедия Северокурильска
Через месяц пришел теплоход, и офицеров отправили на Парамушир, в самый крупный город островной гряды Северокурильск. Причала в городе нет, и офицеров сгружали с теплохода на моторные лодки в сетках. В сильную качку такой груз частенько вместо лодки оказывался в воде. Парамушир - единственный остров Курильской гряды, на котором не растут деревья, лишь метровой высоты кедрач. Остров продувается сильнейшими ветрами, порой передвигаться можно, только держась за канаты, а зимой снегом заносит казармы настолько, что на поверхности остается одна печная труба, и солдатам приходится откапывать вход. Отопление только от буржуек - беспрерывные землетрясения не позволяют строить даже кирпичные печи.
Северокурильск весьма условно можно было назвать городом. «Одноэтажные хибары, большей частью на сваях, - рассказывает Захар Михайлович, - вся «промышленность» состояла из трех консервных заводов да одного завода сельхозудобрений, которые производились из рыбных отходов, отравляя воздух в городе. Главной достопримечательностью Северокурильска был «дом офицеров»: землянка, пол в которой из-за отсутствия досок выстлан жердями. Представьте себе танцевальные вечера на таком полу!».
Лишь через тридцать лет после свершившейся трагедии в советских газетах появилось первое сообщение о том, что крупнейший город на Курильских островах - Северокурильск -исчез с лица земли в ночь с 4 на 5 ноября 1952 года. «Накануне я проверял свою роту, работавшую на артиллерийском складе в городе, а вечером, на мое счастье, вернулся в расположение полка, - вспоминает Захар Михайлович. - В эту ночь в районе Алеутских островов произошло землетрясение, вызвавшее цунами. Гигантская волна уничтожила город, население которого составляло около 10 тысяч человек. Спаслись буквально единицы. В катастрофе погибли штаб дивизии вместе с офицерами. Понес огромные потери и наш полк, располагавшийся в семи километрах от города, хотя сила волны была там значительно меньше».
«Эта ночь была звездной и на удивление тихой. Офицеры как обычно собирались на традиционные в этих краях чашку чая и рюмку водки. Вдруг мы увидели, как закачалась лампочка под потолком, - рассказывает Захар Хействер. - Раздался какой-то гул, выглянули в окно и увидели, что волна с двух сторон уже огибает наш барак. Я схватил китель с документами и бросился к выходу. Вода уже была в коридоре. Вдвоем с
товарищем нам удалось преодолеть напор воды и выбраться на возвышенность. Первая же волна опрокинула хибарки офицеров. На пригорке был дом командира полка, и именно туда мы отправились, чтобы спастись от воды, выжать одежду, но не тут-то было. Поступило предупреждение о приближении второй волны. И мы получили приказ спасти знамя полка. Это нам удалось, и со знаменем в руках мы успели выбраться из воды на сопку, на заброшенный японский аэродром».
И тут Захар вспомнил о главном своем «завоевании» мирного времени: о школьном аттестате зрелости. Документ остался в бараке, в чемодане с вещами. Впрочем, бараком эту постройку назвать уже было трудно: выдранные окна, скрученные волной железные кровати, все занесено илом. На том месте, где была комната Захара, он принялся раскапывать ил, и… о, счастье! Нашел чемодан, в котором бережно завернутый в пергаментную бумагу лежал целехонький аттестат.
Через какое-то время над бывшим японским аэродромом закружили самолеты. С них сбрасывали теплые вещи и одеяла. Вскоре на неизвестно откуда взявшиеся грузовики погрузили оставшихся в живых и повезли в бывший Северокурильск. Вид исчезнувшего города поражал воображение: от всех построек остались железные ворота да стадион, выстроенный пленными японцами. Машины двигались, не разбирая дороги, по покрывшим все песку и илу, а вокруг лежали тела погибших, валялись мешки, ящики… Погрузка уцелевших в катастрофе проводилась в 8-балльный шторм на грузовой корабль «Либерти», полученный в годы войны по ленд-лизу. Предлагали содействие в спасении людей и американцы, но в те годы помощь противника по холодной войне считалась неприемлемой.
Возвращение
Уже на борту теплохода выяснилось, что в оставшемся на острове батальоне охраны нет заместителя командира по политической части. Захар Хействер получил приказ спуститься с борта и остаться на Парамушире, но выполнить этот приказ физически было уже совершенно невозможно - корабль уже отошел, и вместе с остальными спасшимися военнослужащими Захар был доставлен на Сахалин.
Все время по пути на Сахалин бушевал шторм. По прибытии в Холмск пережившим цунами дали неделю прийти в себя, а затем снова начались будни военной службы. Следующие три года Захар провел в неутепленной палатке с металлической печкой - жили, умываясь снегом, и возводили казармы и дома для офицеров. Время от времени отправлялись на материк добывать строительные материалы. Там, на кирпичном заводе в Манзовке (Приморский край) Захар получил известие о смерти отца.
Летом 1956 года Захар Хействер, получив отпуск, смог повидать родных: увидеть мать, съездить в Ленинград. Вернувшись на Сахалин, Захар понял, насколько устал за многие годы от фронтовой и военной жизни. Не привлекали уже и предложения с повышением по службе, а, кроме того, вскоре после смерти отца мать получила тяжелую травму - сломала шейку бедра и в тяжелом положении оказалась в больнице. Захар обратился с просьбой об отставке, но приказ об увольнении пришел только через полгода.
В 31 год Захар Михайлович начал осваивать гражданскую жизнь. В Ленинграде жил брат с семьей и другие родственники, туда же решил перебраться и Захар. На первое время поселился у брата, но долго злоупотреблять гостеприимством Захар не мог, тем более, что вскоре родилась племянница. Долго приходилось снимать комнаты. В те годы в Ленинграде практически невозможно было прописаться, поэтому злополучную прописку Захар оформил лишь в пригороде. В 1957 году он поступил в 1 -е Ленинградское медучилище на зубоврачебное отделение, которое через три года закончил с отличием. Поступить в училище и найти работу по специальности было неимоверно трудно: в городе процветал блат, все делалось только благодаря связям. Однако Захару повезло: удалось устроиться в одну из старейших клиник на бульваре Профсоюзов. Практиковавшийся тогда месяц испытательного срока превратился для Захара Михайловича в две недели, по истечении которых он уже был принят на постоянную работу.
Врач и учитель
Вскоре в ВУЗах появились заочные отделения для получения стоматологами высшего образования. Существовал выбор: Московский стоматологический институт или 1 -й Ленинградский медицинский. Любопытно, но москвичи для поступления требовали два года стажа по специальности, в то время как ленинградцы -три. Окончание училища с отличием и участие в Великой Отечественной позволили Захару без экзаменов поступить в московский ВУЗ, а затем, правда, уже со значительными трудностями перевестись на дневное отделение стоматологического факультета 1-го ЛМИ. Болезнь и, как следствие, академический отпуск привели к тому, что заветный диплом Захар Михайлович обрел только в 43 года.
По окончании института Захар Хействер возглавил одно из крупнейших отделений ортопедической стоматологии Ленинграда. «Моя поликлиника была базой стоматологического факультета 1-го ЛМИ, - говорит Захар Михайлович. - Мне довелось руководить практикой студентов, таким образом, я получил возможность пополнять штат отделения самыми способными выпускниками».
Непросто было руководить таким крупным отделением при ничтожном материальном обеспечении и большом производственно-финансовом плане. А ведь ортопедическое отделение, обслуживавшее в основном пациентов Октябрьского и Ленинского районов Ленинграда, перерабатывало в год 8 кг золота, что влекло неизбежные постоянные проверки пробирного отдела ОБХСС. Кроме того, Захар Хействер входил в контрольно-конфликтную комиссию при главном стоматологе города, разбирал жалобы пациентов на сроки и качество обслуживания, отслеживал очередность на зубное протезирование.
20 лет бессменно руководил Захар Михайлович ортопедическим отделением. За это время он воспитал немало врачей, многие из них стали учеными и посвятили своему учителю научные труды и учебники. Многие из них и сейчас поддерживают связь со своим педагогом и наставником, врачом Высшей категории. В возрасте 63 лет Захар Хействер оставил руководящую должность и до самого отъезда в Соединенные Штаты проработал смотровым врачом. С января 1996 года Захар Михайлович живет в Денвере, где рядом с ним живут его сестра и брат со своими семьями.
«Я благодарен моим родителям, давшим мне жизнь и воспитавшим меня честным, добросовестным, обязательным и трудолюбивым, - говорит встречающий в Америке свое 80-летие Захар Хействер. - Я благодарю свою дорогую сестру Соню, дорогого брата Ефима, дорогих племянниц и племянников, всех родных за поддержку и помощь во все сложные моменты моей жизни. Горжусь тем, что смог внести свой посильный вклад в победу над фашизмом. Я благодарен судьбе, в тяжелейших условиях эвакуации, на фронтах Отечественной войны и 15-летней службы в армии сохранившей мне жизнь. Счастлив, что сумел найти себя в мирной жизни, получить хорошее образование, к которому долго стремился, и обрести любимую профессию».
Беседу вела Оксана ЕРМОШИНА
Источник: www.dentoday.ru
